МЕГАРЕГИОН  -  СЕТЕВАЯ  КОНФЕДЕРАЦИЯ

Введение Мегарегион Структура Контакты На главную
Путь к проекту Аналитики Этика Биографии Гостевая книга
О проекте К списку статей Условия участия Ссылки Стенограммы

Статья профессора Андрея Васильевича Дахина, доктора философских наук, директора Нижегородского центра социально-экономической экспертизы

 

Дахин А.В.

Нижегородский центр социально-экономической экспертизы

Отношения лидеров, отношения диаспор и иных сообществ: нео-персоналистский фактор в подоснове институциональных контактов “Россия – Европа”

В основу работы над этими разделами положены два теоретических положения. Первое – это мысль П. Рикёра о различной социальной значимости “длинных” и “коротких” отношений между людьми [П. Рикёр “Социус и ближний”; П. Рикёр “История и истина”]. “Длинные” отношения технологичны, исключают персонально-личностную вовлечённость человека; “короткие” отношения, напротив, предполагают сильную персонально-личноствную вовлечённость человека, а потому являются фактором атехнологичным. Второе – это наша концепция коллективной социально-исторической памяти, в рамках которой “длинные” и “короткие” отношения рассматриваются в качестве различных структур коммеморации (commemoration), поддерживающих различные модели наследования социально-значимых элементов коллективного опыта и коллективной истории.

Кроме того, мы будем исходить из того, что в ХХ веке в послевоенной Европе сложились институциональные отношения “СССР – Европа”, концептуально построенные на основе “длинных” отношений, то есть на почве институциональной стерильности: отношения должностных лиц понимались обеими сторонами исключительно как отношение государственных институций. Контакты принципиально исключали персонально-личностную вовлечённость, исключали присутствие “коротких” отношений, которые, в случае их появления, рассматривались как “предательство”. Некоторым исключением являлись те институции, которые обеспечивали нелегальную деятельность сторон на территории “потенциального противника”.

Вместе с тем, необходимо отметить, что XIX век был носителем иной культуры международных связей “Россия – Европа”. Для этой культуры был характерен сложный баланс “длинных” и “коротких” отношений. Фундаментальным ресурсом “коротких” отношений, ресурсом, который обеспечивал, в том числе, и работу соответствующих институций в формате “Россия – Европа”, были династические связи царских/императорских семей России и ряда европейских стран. Эта культура международных коммуникаций была разрушена после событий октября 1917 года.

С 1991 г., когда период “холодной войны” завершился, открылась новая страница в системе международных отношений “Россия – Европа”. Её отличительным знаком стало возвращение “коротких” отношений в подоснову внешнеполитических институциональных отношений России. Президент Б.Ельцин “изобрёл” новый формат отношений высших должностных лиц государств, названный “встречи на высшем уровне без галстуков”. Это “изобретение” стало новинкой, прежде всего, для России. Ельцин же создал прецедент “личной дружбы” с главой другого государства (с канцлером Германии Г. Колем). В СССР такой прецедент был создан отношениями М. Горбачёва и М. Тэтчер. Свежим ярким образцом “личной дружбы” являются отношения В. Путина и Г. Шрёдера. Таким образом, в XXI век институции международных отношений “Россия – Европа” вошли, имея в своей подоснове динамично развивающиеся “короткие” отношения высших должностных лиц. Негативную сторону этой динамичности демонстрируют резонансные коррупционные дела, в которых были замешаны государственные должностные лица России, стран Европы или США. Исследование названных процессов, следовательно, должно включить анализ структуры, организации и социально-политической функции встреч “без галстуков”, а так же анализ коррупционных скандалов и “тихих” уголовных дел, укладывающихся в рамку отношений “Россия – Европа”.

Возвращение “коротких” отношений в систему институциональных отношений “Россия – Европа” мы называем нео-персоналистским фактором, поскольку конструкция отношений предполагает значительно более высокую, чем это было в ХХ столетии персонально-личностную вовлечённость высших должностных лиц российского государства в эти отношения (Надо отметить, что новые теоретические подходы апробируются и в рамках современной европейской элитологии [9]). С одной стороны, очевидны, изменения теоретического уровня: от теории “холодной войны” совершается переход к теории “интеграции России в Европу”, где принципы отношений высших должностных лиц постепенно переосмысливаются и необходимо выявить основные концепты. Особая проблемная область связана с вопросом о публичной прозрачности отношений “без галстуков”, о границах публичного контроля этой системы отношений. В фокусе внимания здесь оказывается формат отношений, называемый “встреча с глазу на глаз”. Наконец, не менее значимая теоретическая проблема – это вопрос о возможностях нормативного регулирования, формализации системы “коротких отношений”. С другой стороны, практики международных отношений порождают различные типичные модели поведения “без галстуков”, среди которых можно назвать два вида: “легитимные” (позитивные) и “теневые” (негативные). Каждый вид включает в себя целый ряд разновидностей, которые должны стать предметом описания и рефлексии. Вновь становятся актуальной оценка Э. Сепира, который писал об особенностях культуры России так: “В личностных отношениях мы можем заметить любопытную готовность русского пренебречь всеми институциональными перегородками, отделяющими одного человека от другого; слабой стороной этого свойства иногда оказывается вполне искренняя личная безответственность” [7].

Возвращение “коротких” отношений в систему институциональных отношений государств порождает ещё одну тему – тему о том, как меняются в этом случае механизмы наследования системы внешнеполитических отношений и, в частности, - вопросы о том, как изменяется режим работы структур социально-исторической памяти систем власти в государствах, участвующих в конструировании новых отношений “Россия – Европа”. Европейские исследования практик коммеморации отражают в основном особенности массового сознания в его отношении к истории и историческому знанию [Maurice Halbwachs, Pierre Nora, Yael Zarubavel, Patric H. Hutton и др.]. В настоящем контексте большее значение имеют те аспекты, которые раскрывают механизмы наследования опыта, фоновых практик и самоорганизации. Частично эти, аспекты применительно к проблемам этнической самоорганизации, были отражены в ряде статей (см.: 1, 2, 3). Методологический потенциал всех исследований необходимо обобщить и применить для исследования структур социально-исторической памяти, которые формируются в рамке отношений высших должностных лиц “Россия – Европа”. Ключевым понятием для этой сферы является переосмысленный термин Ф. Йейтс [Francis A. Yates] “место памяти”, так как в качестве “места памяти” здесь должна быть осмыслена личность высшего должностного лица. Основная гипотеза состоит в том, что “единицей” структуры социально-исторического памятования в сфере “коротких” отношений является именно персона (личность) со всеми особенностями её персональных отношений и связей. В системе “длинных” отношений “местом памяти” является нормированный порядок соответствующей социальной институции, и структура коммеморации задаётся нормативными актами, институцией законодателя и институциями надзора над законностью.

Отношения диаспор и иных массовых сообществ на территориях стран, вовлечённых в диалог “Россия – Европа”, также претерпевают изменения, и генеральная гипотеза состоит в том, что эти изменения касаются, прежде всего, характера “коротких” отношений и изменения качественного баланса ”длинных” и “коротких” связей. В СССР “короткие” отношения россиян с соотечественниками и даже с родственниками, проживающими в Европе, были исключены или находились под подозрением. Культивировались только институциональные контакты, то есть контакты, открытые для государственного надзора. Переезд для постоянного места жительства за границу расценивался как “предательство” или как “наказание”.

С 1991 года началось три параллельных процесса: а) открылись возможности личных контактов граждан России с гражданами государств Европы, б) открылись возможности переезда граждан России в государства Европы для постоянного проживания (новая волна эмиграции), в) открылись возможности граждан государств Европы устанавливать личные отношения с гражданами России.

Одновременно изменились и институциональные отношения государств, поскольку косвенно их участником становились диаспоры. Так, в частности, Германия начала программу содействия возвращению этнических немцев из России в Германию, а также программу поддержки компактно проживающих на территории России поволжских немцев и т.п.

Другая сторона этих отношений состоит в том, что различные группы населения стран Европы и “новой Европы” стимулирует новые вектора государственной активности и новые ситуации в отношениях с Россией. Наиболее ярким примером может служить давление, которое оказывают на правительство Латвии и на позицию Латвии в отношениях с Россией ветераны Второй мировой войны, воевавшие на стороне фашистской Германии. Одновременно обостряется проблема вокруг русскоязычной диаспоры в Латвии, которая поддерживает ветеранов Второй мировой войны, воевавших на стороне СССР. В целом ситуация порождает целую гамму вызовов в отношении официальной России, так как на территории России также есть ветераны (или могилы участников) Второй мировой, воевавшие на стороне Германии. Поэтому расширение активности “ветеранов СС” с территории стран Балтии на территорию России будет в нынешних обстоятельствах действовать в качестве негативного фактора в отношениях “Россия – Европа”.

Анализ происходящих в этой сфере процессов и тенденций предполагается осуществлять в свете моделей социально-исторической памяти, субъектами которых являются диаспоры, этно-национальные общества и союзы. Ключевая проблема, которая требует здесь внимательного отношения – это проблема контрпамяти [Michel Foucalt, Yael Zarubavel].

 

Примечания:

1. Дахин А.В. Понятие гуманитарной безопасности в контексте проблемы этнокультурного разнообразия // Глобализация и проблемы национальной безопасности России в XXI веке: региональные аспекты. Материалы седьмых Вавиловских чтений. Йошкар-Ола: МарГТУ. 2003. С.113-119. >>>

2. Дахин А.В. Соотношение этнической и национальной идентичности: Россия, Южная Корея, Канада // Философские науки. № 9. 2003. С.5-23. >>>

3. Дахин А.В. Политическая философия: возможности развития в контексте синергетической метафоры “порядок и хаос” // Социальная синергетика: предмет, актуальные проблемы, поиски, решения. Йошкар-Ола: МарГТУ. 2003. С.208-218. >>>

4. Зерубавель Я (Yael Zarubavel). Динамика коллективной памяти // Ab Imperio. №.3. 2004. >>>

5. Йейтс Ф. Искусство памяти. СПб.: Университетская книга. 1997. >>>

6. Рикёр П. История и истина. СПб.: Алетейя. 2002. >>>

7. Сепир Э. Избранные труды по языкознанию и культурологии. М.: Прогресс. Универс. 1993. С.472. >>>

8. Хаттон П (Patric H. Hutton). История как искусство памяти. СПб.: Владимир Даль. 2003. >>>

9. Genieys William. The Sociology of Political Elites in France: The End of an Exception? // International Political Science Review. Oct. 2005. Vol. 26. No.4. Pp. 413-430. >>>

10. Halbwachs Maurice. The Collective Memory / Translated by F. J. and V. Y. Ditter. New York. 1980. >>>

11. Nora Pierre. Between Memory and History: Les Lieux de Memoire // Representations. 1989. Vol. 26. >>>

К началу статьи

Статья опубликована с согласия автора.

©Андрей Дахин 2006  

 
Введение Мегарегион Структура Контакты На главную
Путь к проекту Аналитики Этика Биографии Гостевая книга
О проекте К списку статей Условия участия Ссылки Стенограммы
 
Последнее обновление: 05.07.16

© Мегарегион - сетевая конфедерация 2004-2006