МЕГАРЕГИОН  -  СЕТЕВАЯ  КОНФЕДЕРАЦИЯ

 

Дахин А.В.

Нижегородский центр социально-экономической экспертизы

Публичная политика в ситуации изменения института легитимации глав исполнительной власти субъектов РФ

Изменение института легитимации глав исполнительной власти субъектов РФ представляет собой часть более широкого процесса, который принято называть транзитом. Модель “демократического транзита” [Мельвиль. 2000], которая была популярна в России ещё три-четыре года назад, кажется теперь не достаточно эвристичной. В последние годы она оборачивается моделью “нового деспотизма” [Зеленко. 2004, с.42] и почти ничего не объясняет в политических процессах, кроме того, что указывает на некоторые маятниковые процессы в повседневной политике. Критически относясь к модели маятниковых транзитов, мы предпочитаем исходить из того, что институт власть – это не только форма социального действия, но и форма коллективного мышления. Институт власти является коллективным мыслящим (и действующим), это мыслящее политическое тело. Поэтому для описания трансформации политического мыслящего необходимо обратиться к концептам, представляющим модели трансформации мышления.

В первом приближении общий вектор транзита политического коллективного мыслящего в России можно описать следующим образом. Из состояния “мыслить от имени народа и для народа (“пролетариата”, “нации”)”, когда институт власти понимается как орган мышления, принадлежащий социальному телу народа/нации и находящийся внутри народа/нации, способ мышления преобразуется в состояние “мыслить от себя и для себя”.

В теоретическом аспекте наиболее интересной является концепция феноменологического поворота Э. Гуссерля [Гуссерль. 1998]. Если следовать логике Э. Гуссерля, которая более подробно представлена нами в другом месте [Дахин. 2005], феноменологический транзит предполагает (оговоримся, что мы заведомо несколько упрощаем действительное положение дел и схематизируем логику Гуссерля) три шага: 1) феноменологическая редукция, 2) констиуирование интенционального предмета, 3) конституирование другого. В частности, Гуссерль называет целый ряд характеристик феноменологической редукции, из которых мы выделим здесь одну: “Это универсальное лишение значимости … всех точек зрения в отношении предданного объективного мира, и таким образом, в первую очередь, точек зрения в отношении бытия … или, как обычно говорят, это феноменологическое έποχή, заключение в скобки объективного мира вовсе не оставляет нас, таким образом, ни с чем. Напротив, то, что мы приобретаем именно таким путём, или, точнее, таким путём приобретаю я, размышляющий, есть моя чистая жизнь со всеми её чистыми переживаниями и со всеми её чистыми полаганиями…”. [Гуссерль. 1998, c.77] Переход от “выборов” губернаторов к их “назначению” – это и есть один из фрагментов заключения в скобки: жители региона выносятся за скобки процедуры легитимации главы исполнительной власти субъекта федерации.

1. Институт выборов: от бинарной модели к “грязным технологиям”.

Институт прямых выборов в России в 2000 - 2004 гг. стал восприниматься властью в качестве источника социально-политической нестабильности. Для его погашения в 2003 г. были приняты поправки в федеральные законы о выборах депутатов Государственной Думы и о выборах Президента РФ, которые значительно ужесточили порядок их проведения. Этот процесс законодательного ужесточения правил поведения на предвыборной площадке продолжился в 2004 г. 13 сентября 2004 г. обозначило, наконец, радикальный поворот в отношении к институту выборов. Президент РФ заявил о намерениях власти принципиально изменить его. В частности, был взят курс на отмену прямых выборов глав администраций субъектов Российской Федерации. Событие породило волну публицистических комментариев, крайними полюсами которой было, с одной стороны, безусловное одобрение действий Президента, а, с другой стороны, - резко критическое отношение и ожидание ещё более радикальных действий по “свёртыванию демократии”.

Полярные на первый взгляд оценки выражали, тем не менее, одну и ту же мысль, а именно: Президент меняет систему власти, и ничто не ограничивает его действий, он может действовать достаточно произвольно. Общим знаменателем является утверждение о том, что Президент РФ может радикально менять политическую систему. Разница позиций дискутантов состояла в знаке, которым оценивался процесс. Одни говорили, что “произвол” Президента – это хорошо, а другие – что это плохо. Проблема же состоит, на наш взгляд, в том, чтобы понять: кажущаяся вседозволенность имеет под собой вполне ясные ограничения. Иначе говоря, при наличии известных официальных объяснений названного поворота (укрепление единства нации, усиление борьбы с терроризмом), необходимо выявить метапроблему, политическую метазадачу, которая решается таким образом. В первом приближении ситуацию с отменой прямых выборов губернаторов достаточно точно можно определить следующей метафорой: машина государственной власти поперхнулась институтом выборов. Она вобрала его в таком количестве, что не смогла “переварить”. В 1990-е гг. произошла своеобразная передозировка выборами: напрямую выбирались и главы исполнительной власти, и депутаты законодательных структур власти всех уровней. Естественно возникает вопрос о причинах названной “передозировки”, который расширяет контекстуальную рамку события до масштаба двадцатилетия.

Наша основная гипотеза состоит в том, что инициативы федеральной власти после событий в Беслане (2004 г.) необходимо анализировать не только в формате “трагедии в Беслане” и не только в формате 2000-2008 гг. Скорее всего – это часть процесса, который укладывается в формат 1985 – 2005 гг. Иначе говоря, мы имеем дело с консервативным шлейфом от импульса политической активности России, произошедшего в период 1985 – 1991 гг.

Если проследить форму и социальные функции института выборов на протяжении 1985 – 2004 гг., то следует отметить, что в 80-х институт выборов имел бинарную конструкцию, состоял из двух взаимосвязанных элементов. Один – это общегражданские выборы (плебисцит), на основе которых избирались депутаты представительной законодательной власти разного уровня (Советы народных депутатов). Второй – это внутрипартийные выборы, которые проходили внутри КПСС и на которых формировались представительные структуры управления партии, избирались партийные функционеры разного уровня, выдвигались кандидаты в народные депутаты разного уровня. В целом конструкция работала так, что гражданское население было вовлечено и в ту, и в другую институцию выборов. Обе институции представляли собой взаимосвязанные области публичной политики в той мере, в какой она могла существовать в то время.

Бинарная конструкция института выборов начала складываться после революции 1917 года, когда диктатура пролетариата и внутрипартийная демократия были важнее общегражданской демократии с её выборностью и сменяемостью (знаковым можно считать роспуск большевиками Учредительного собрания в 1918 г.). В период правления И. Сталина бинарная модель приобрела развитую форму: внутрипартийные выборы (партсобрания, открытое голосование) были соединены с общегражданскими выборами (плебисцит) в единую систему. Плебисцит, как часть политического процесса, (наряду с партсобранием, демонстрацией и пр.) являлся способом публичного выражения политической лояльности. Именно под задачи публичной демонстрации лояльности была “подогнана” бинарная конструкция института выборов. При этом бинарность обеспечивала известное равновесие “внутреннего” (партийного, аппаратного) и “внешнего” гражданского участия (и исключения из участия) в системе власти. В 1960 – 1970 гг. эволюция института выборов привела, с одной стороны, к некоторой демократизации внутрипартийных выборов (появление тайного голосования на партсобраниях), а с другой - к рутинизации плебисцита.

Инициированная М. Горбачёвым “перестройка” открыто стартовала на XIX-ой конференции КПСС (1988 г.), - особой политической институции, которая была сформирована с опорой на демократический потенциал системы внутрипартийных выборов. Следующим политическим изобретением М. Горбачёва стал Съезд народных депутатов СССР, сформированный с опорой на новый симбиоз системы внутрипартийных выборов (существовали окружные избирательные собрания, которые формировали список претендентов, заносившийся затем в бюллетень; их организацию контролировали структуры КПСС) и системы общегражданских выборов (выборы депутатов Съезда были всеобщими, равными, тайными и прямыми). В целом, до 1991 г. сохранялась советская традиция функционирования института выборов: функционально выборы использовались для формирования представительных законодательных структур власти; в свою очередь избранные “представители” формировали исполнительные институции власти. Штаты исполнительной власти формировались с опорой на институт внутрипартийных выборов и при участии Советов соответствующих уровней. Необходимо помнить, что первый Президент СССР избирался не всенародно, а Съездом народных депутатов СССР.

Прямые выборы глав исполнительной власти разных уровней были введены в независимой России, с 1992 года, и с тех пор эти практики достаточно активно документируются политологами [Титков. 2002; Борисов, Дахин, Макарычев. 2002]. В начале 1990-х институт внутрипартийных выборов был свёрнут, бинарная социально-политическая конструкция института выборов разрушилась. Внутрипартийная составляющая исчезла (как массовое явление), эволюционировала в политтехнологическую (агитаторы на выборах и т.п.). Общегражданская составляющая стала быстро расширяться, накрыв собой все структуры исполнительной и законодательной власти, которые стали её активными участниками. Поле внутрипартийной публичной политики сократилось, но его сокращение компенсировало стремительное расширение поля публичной политики всенародных выборов.

Первоначально политический смысл экспансии общегражданских выборов состоял в том, чтобы осуществить быструю легитимацию новых политических элит (публичная борьба элит “старой” и “новой”). Этот процесс завершился к 2000 г. Избрание В. Путина президентом в 2001 г. – высшая точка этого процесса. В 2004 г. о системе внутрипартийных выборов отдалённо напоминает лишь процедура сбора подписей, с которой теперь конкурирует система денежного залога. В результате уровень вовлечённости гражданского населения в процесс отбора и выдвижения претендентов значительно упал: на общегражданских выборах стал доминировать “кот в мешке” - никому не известный кандидат, который неизвестно откуда приходит и неизвестно куда исчезает после выборов.

К 2004 г. эволюция института выборов в России привела к разрушению бинарной модели и не сопровождалась усилением вовлечённости граждан в процесс отбора и выбора претендентов. Напротив, уровень вовлеченности падал на протяжении последнего десятилетия. Показателями падения являются и снижение явки избирателей, и рост голосования против всех. Это отчасти объясняет то, что общественное, массовое сознание почти никак не отреагировало на новые инициативы федеральной власти 2004 г. (укрепление “вертикали власти” после событий в Беслане). Вторая причина народного безмолвия – трансформация социальной дистанции между властью и населением страны. При такой дистанции реформы воспринимаются населением как “их (чиновников) дела”, прямого отношения к повседневной жизни граждан, “к нам”, не имеющие.

На месте бинарной модели в России довольно быстро утвердился образ “демократических выборов”, который был напрямую связан с появлением института прямых выборов глав исполнительной власти разных уровней. В начале 1990-х гг. это было вызвано необходимостью срочного решения одной политической задачи: необходимостью быстрой и легитимной смены элит. Прямые выборы позволяли новой федеральной власти в одночасье менять ключевых администраторов в регионах. Одним из ярких “выскочек” того времени был нижегородец Б. Немцов. Институт прямых выборов глав исполнительной власти стал незаменимым “трамплином”, который позволял использовать пассионарную политическую энергию населения для решения ключевых кадровых проблем в регионах. Кроме того, новая “демократическая” элита активно наступала, вытесняя старую “коммунистическую” элиту. Не случайно на уровне публичной политики выборы проходили под знаком противостояния “коммунистов” и “демократов”.

С 1995-96 гг. стала нарастать тенденция, существо которой состояло в том, что желающих воспользоваться “трамплином” становилось всё больше, причём далеко не все претенденты устраивали новую власть. Поэтому появилось понятие “несистемного кандидата”, которое разбило первоначально жёсткую оппозицию “коммунисты – демократы”. В Нижнем Новгороде знаковым “несистемным кандидатом” стал предприниматель А. Климентьев. В этой фазе институт выборов стал источником угроз для новой политической элиты. Наиболее яркой и финальной фигурой в этом контексте является, безусловно, М. Ходорковский: “дело ЮКОСа” и арест Ходорковского стали последним публичным уроком власти всем “несистемным кандидатам”.

Кроме того, стало меняться позиционирование новой элиты в ситуации выборов: из стороны “атакующей” к 2000 г. она стала стороной “защищающейся”. Основной задачей нового истеблишмента стала защита своей власти от новых, “несистемных” претендентов. Теперь институт прямых выборов оказался для действующей власти достаточно неудобен: с его помощью стало трудновато защищать обретённые в предшествующие годы позиции во власти. Для защиты значительно удобнее другой инструмент: мягкие или жёсткие формы назначения.

Институт выборов стал источником угроз для власти. Основное состоит в следующем: как только к 2000 г. в основном завершилось формирование новой элиты, как только на смену цели “завоевать власть” пришла цель “защитить власть”, - институт прямых выборов перестал быть нужным власти. После 2001 г. выборы становятся обузой, “камнем на шее” для чиновников всех уровней. Как механизм быстрой легитимации новобранцев, обновлённой власти выборы не нужны. В этом качестве их стали использовать так называемые “не системные силы” - случайные или самодостаточные социальные “атомы”. Для власти выборы из способа “нападения” (при Ельцине) превратились в способ “обороны” (при Путине).

Есть и другой аспект безопасности, связанный с институтом выборов. В 2000 – 2004 выборы становятся зоной активной подпольной политики и подпольной экономики. Тенденция состояла в том, что предвыборная конкуренция строилась по модели “боёв без правил”. Законы есть, но участники избирательного процесса изощряются в том, как обойти закон. В результате предвыборная площадка становится зоной обширной нелегальной политической активности. Политтехнологический инструментарий постепенно погружается в зону теневой, полу-криминальной активности, адаптируется к задачам полу-легальных или вообще нелегальных политических проектов. В среде политтехнологов формируется стилистика этакого “большевика-подпольщика”, приученного к выполнению тайных подрывных операций. Можно отметить, что за 1999-2003 гг. объёмы теневой предвыборной конкуренции увеличивались, а объёмы легитимной публичной конкуренции уменьшались. Соответственно расширялся объём применения “подрывных”, “взрывных”, короче - терророподобных технологий обработки электорального сознания [Дахин. 2003].

Главные негативные эффекты, вызванные такими формами политической конкуренции, – это реакция власти и реакция электорального сознания. Власть реагировала тем, что придвигала к избирательной площадке “человека с ружьём”, ужесточала правила, сокращала число степеней свободы для конкурирующих. Электоральное сознание реагировало падением “явки” или голосованием “против всех”. И та и другая реакции ставили под угрозу существование самой возможности публичного политического конкурирования на выборах. Таким образом, институт прямых выборов стал источником повышенных политических рисков, источником “несистемных” претендентов на власть и носителем вируса теневой, подпольной и притом публичной политической борьбы.

Резюмируя сказанное, можно заключить, что институт выборов советского периода исключал политическую конкуренцию и особенно её проекции в сферу публичной политики. Но при этом он имел бинарную конструкцию, которая позволяла решать задачи публичной политической мобилизации населения. Институт выборов новой России начала 1990-х стал визитной карточкой публичной политической конкуренции, которая некоторое время обеспечивала тот же мобилизационный эффект, что и бинарная советская система. Но к началу 2000-х гг. публичная политическая конкуренция стала тяготить новый российский истеблишмент, стала источником ряда угроз. Поэтому появился вектор, направленный на то, чтобы насколько возможно сократить поле публичного политического соревнования и именно этот вектор породил переход от практики выборов глав исполнительной власти субъектов РФ к практике “наделения полномочиями”. Что же стало с политической конкуренцией? – это ключевой для понимания текущего политического процесса вопрос.

2. Конкуренция в форме “наделения полномочиями”.

Пространство политической конкуренции в России 1991-2003 гг. никогда не было однородным. В другом месте мы уже говорили о том, что политическая типология российских регионов имеет базовым своим основанием фактор присутствия/отсутствия конкуренции в среде региональной элиты [Дахин. 2003а]. По этому параметру одни регионы относятся к группе “конкурентных”, а другие, где политическая конкуренция отсутствует, - к группе “авторитарных”. Для дальнейшего анализа мы выберем регион с ярко выраженной конкурентной политической средой. Остановимся на описании ситуации, сложившейся вокруг “наделения полномочиями” губернатора Нижегородской области в 2005 г. Наш выбор обусловлен рядом обстоятельств: а) Нижегородская область - типичный регион активной политической конкуренции; б) в череде “наделения полномочиями” 2005 г. этот регион стал источником неожиданных политических событий, значимых для федеральной политики; в) процесс “наделения полномочиями” сопровождался активными действиями в поле публичной политики; г) финал процедуры “наделения” вызвал шлейф эффектов в среде бизнес-элиты федерального уровня и в структурах влияния г. Москвы.

До сентября 2004 г., до момента обнародования планов Президента РФ о переходе к новой системе наделения полномочиями губернатора, в Нижегородской области шёл обычный процесс информационного соперничества ключевых потенциальных участников предполагавшихся летом 2005 г. выборов губернатора. Региональные СМИ поделились на те, что “раскручивали” фигуру действующего губернатора Г. Ходырева, и на те, что продвигали фигуру нового претендента на эту должность – председателя Законодательного собрания Нижегородской области Е. Люлина. Плотность информационной поддержки и накал полемики между ними в августе 2004 г. были уже достаточно велики; казалось, что выборы уже начались. При этом кандидатуру Ходырева поддерживали структуры, близкие к “Базовому элементу”, а кандидатуру Люлина – близкие к полпреду Президента РФ в ПФО. Мишенью публичной полемики для лоббистов Г. Ходырева был также и полпред С. Кириенко. В частности, в апреле 2004 г. эпизодом такого рода информационного противоборства было сообщение ряда федеральных СМИ о намерениях Кириенко получить вид на жительство в США и о якобы покупке им недвижимости в Чикаго [НТВ. 2004; Рожнов. 2004]. В этой информационной акции были использованы даже имена нескольких американских конгрессменов. В ответ на региональном уровне СМИ пишут об активных контактах Приволжского полпреда с РПЦ (в лице епископа Нижегородского и Арзамасского Георгия) и ФСБ РФ [Анисимов. 2004; Афанасьев. 2004].

В конце 2003- начале 2004 г. в областном правительстве прошла череда отставок, которая была оценена депутатами областного Заксобрания как кризис исполнительной власти региона. Заксобрание НО стало предпринимать шаги по усилению своего влияния на деятельность губернатора. “22 апреля на заседании Законодательного собрания Нижегородской области в первом чтении был принят законопроект, согласно которому практически все министры областного правительства при назначении на должность должны быть согласованы с местным парламентом” [Гунин. 2004]. В ответ появились резкие заявления со стороны губернатора: “23 апреля. Поправки в Устав Нижегородской области, принятые Законодательным собранием региона, “являются явным вмешательством областного законодательного органа власти в деятельность высшего должностного лица области, что прямо нарушает Конституцию РФ”. С таким заявлением выступил в пятницу исполняющий обязанности губернатора области Владимир Попов, сообщили “Росбалту” в губернаторской пресс-службе” [Росбалт. 2004].

Полем публичной полемики были, в частности, коррупционно-криминальные сюжеты, касающиеся то одной, то другой стороны. С одной стороны с начала 2004 г. ряд СМИ поддерживали слухи о вероятной коррумпированности супруги Г. Ходырева, работавшей на одной из ключевых должностей в администрации губернатора (начальник управления общественных связей администрации). В августе как бы в ответ на этот публичный фон появилась информация о том, что коллегия суда Богородского района Нижегородской области под председательством судьи Виктории Лушиной вынесла постановление об избрании в качестве меры пресечения для вице-спикера Законодательного собрания Нижегородской области Михаила Дикина содержание под стражей. Обвинение – подозрение в соучастии в покушении на жизнь одного нижегородского бизнесмена О.Сорокина (он был ранен, долго лежал в больнице). Вице-спикер Заксобрания НО был объявлен в международный розыск [НТА. 2004]. Сам г-н Дикин заявил следующее: “Решение суда незаконно. Существует заказчик, это господин Сорокин, который платит своему исполнителю – человеку в ГУВД Нижегородской области. Делается это для того, чтобы отвести подозрения от самого Сорокина по обвинению в многомиллионных хищениях из Дорфонда. И с интересами Сорокина совпали интересы Ходырева, который, не стесняясь, звонил судьям, с требованиями упрятать меня в тюрьму. Мотивы Ходырева – предстоящие выборы губернатора” [НТА. 2004а]. Судебный процесс продолжается до сих пор. Необходимо пояснить, что О. Сорокин был в числе тех предпринимателей, которые поддерживали инициированный С. Кириенко проект “Нижний Новгород – столица Поволжья” и который, таким образом, был интегрирован в “команду полпреда”. События вокруг М. Дикина бросили тень на фигуру председателя Закобрания НО Е. Люлина, поскольку вице-спикер действительно был его “правой рукой”. С другой стороны, события стали источником напряжённости в отношениях полпреда и части предпринимателей, непосредственно связанных с бизнесом О. Сорокина.

После принятия закона о новом порядке легитимации глав исполнительной власти субъектов РФ в сфере публичной политики информационная конкуренция сохранилась, но внутренние механизмы подготовки кадрового решения по нижегородскому губернатору стали меняться. Существо перемен, как можно понимать, состояло в том, что лоббирующие своих претендентов силы стали выстраивать собственные каналы влияния на уровне администрации Президента РФ. И стратегии лоббирования были выбраны разные. Лоббисты действующего губернатора избрали стратегию “бюрократического давления”, лоббисты Е. Люлина – стратегию “публичного давления”. Конечно, в обоих случаях имело место определённое сочетание “публичного” и “бюрократического”, но в первом случае ставка была сделана в основном на бюрократические методы, а во втором – на публичные.

Коррупционно-криминальная тема продолжала работать. В конце октября 2004 г. появилась информация о том, что Нижегородский областной суд приговорил Владимира Рябова, принимавшего участие в съемках фильма “Утомленные солнцем”, к 21 году лишения свободы в колонии строгого режима. Владимир Рябов был признан виновным в убийстве налогового инспектора управления МНС по Нижегородской области Елены Петрищевой и попытке убийства ее гражданского мужа Владимира Затеева 24 февраля нынешнего года [Новые известия. 2004]. Событие, может быть не самое громкое, но оно показало, что настройка новых каналов лоббирования начинается. Дело в том, что в силу ряда обстоятельств Н. Михалков оказался в составе группы лоббистов в пользу Г. Ходырева. Один из нижегородских спонсоров “Утомлённых солнцем”, бывший предприниматель В. Седов, был назначен Ходыревым на пост областного министра культуры. Во времена съёмок “Утомлённых солнцем” ныне осужденный В. Рябов работал у предпринимателя В. Седова охранником. Поэтому публикация информации о вынесении приговора В. Рябову была значимым сигналом для нижегородских элит. Элиты стали понимать, что с отменой всенародных выборов губернатора противостояние в их среде не прекращается, но напротив, постепенно усиливается.

В январе 2005 возник конфликт между ОАО “ГАЗ” (входит в состав холдинга РусПромАвто) и ОАО ЗМЗ (входит в состав холдинга Северсталь-Авто). Причиной послужило заявление руководства Горьковского автомобильного завода о намерении на треть сократить закупки бензиновых двигателей у Заволжского моторного завода, передав заказ “Волжскому моторному заводу” (г. Ульяновск, входит в состав холдинга РусПромАвто), из-за того, что в начале 2005 года отпускные цены на продукцию ЗМЗ были в среднем увеличены на 24% [НТА. 2005]. По другой информации ГАЗ заявил о намерениях комплектовать выпускаемые автомобили двигателями компании “Даймлер Крайслер” [РИА “Новости”. 2005]. 20 января на ГАЗе состоялся четырёхтысячный митинг автозаводцев, которые обратились к работникам ОАО “Заволжский моторный завод” с тем, чтобы они “призвали руководство "Северсталь-авто” урегулировать все вопросы, связанные с поставками двигателей с “ЗМЗ” на “ГАЗ” [НТА-Приволжье. 2005]. Конвейер по выпуску легковых автомобилей ГАЗа был остановлен. Генеральным директором ЗМЗ В. Клочай в ходе переговоров с представителями ГАЗа были предложены компромиссы. Он рассказал корреспонденту НТА-Приволжье, что первоначально “Северсталь-авто” с начала года планировало повысить отпускные цены на двигатели на 24%. Однако, в ходе переговоров “Северсталь-авто” с “Руспромавто” на текущей неделе величина повышения сначала была снижена до 18%, а потом – до 14%, после этого планировалось заключить контракт. Однако “Руспромавто” пересмотрело свое решение и отказалось от заключения договора поставки [НТА-Приволжье. 2005а].

Региональные сторонники Г. Ходырева и сторонники альтернативной фигуры губернатора по-разному публично отреагировали на конфликтную ситуацию. Нижегородское управление Федеральной антимонопольной службы стало публичным выразителем позиции губернатора: оно оперативно приняло к рассмотрению жалобу ГАЗа на ЗМЗ [НТА-Приволжье. 2005б]. Представители оппозиционной губернатору региональной элиты, среди которых были депутаты Госдумы РФ, члены фракции “Единая Россия” А. Козерадский и А. Лихачёв, президент Нижегородской ассоциации промышленников и предпринимателей В. Лузянин и др. в своих публичных заявлениях отмечали невозможность нахождения альтернативных поставщиков двигателей и призывали руководство ГАЗа к заключению договора с ЗМЗ [НТА-Приволжье. 2005в]. К началу февраля конфликт был улажен, однако он ясно показал, что в регионе конкурируют три крупных «игрока»: структура РусПромАвто, структура Северсталь-Авто и региональная элита, объединённая оппозиционностью по отношению к действующему губернатору.

Также в январе разгорается коррупционный скандал вокруг администрации губернатора. Нижегородский областной суд 19 января в кассационном порядке подтвердил обоснованность заключения под стражу еще двух бывших сотрудников Главного управления дорожного и транспортного хозяйства Нижегородской области - бывшего заместителя директора ГУ ДиТХ НО Владимира Машкова и бывшего заместителя директора по финансам Елены Глаголевой [НТА. 2005а].

В феврале в центре публичного внимания попадает ещё один высокопоставленный чиновник администрации губернатора Ходырева. Сотрудники УФСБ по Нижегородской области по поручению областной прокуратуры задержали помощника губернатора Нижегородской области Марка Переверзева. “По имеющимся данным, - сообщает НТА, - Марк Переверзев ведал в администрации вопросами борьбы с коррупцией. Именно ему приписывается авторство распоряжения губернатора, согласно которому некоторые органы исполнительной власти должны были согласовывать с Переверзевым свои решения о выдаче лицензий, заключении договоров, объемах этилового спирта и т.п. А днями раньше сотрудники УФСБ задержали главного специалиста администрации губернатора Сергея Гурина и начальника отдела межрайонного управления по борьбе с правонарушениями в сфере потребительского рынка при ГУВД Нижегородской области Алексея Шарова, а так же их подельника – временно не работающего жителя Нижнего Новгорода Павла Староверова” [НТА. 2005б]. Все эти события стали продолжением скандальной ситуации вокруг руководителя дорожного фонда Нижегородской области обвинённого в коррупции и отправленного губернатором в отставку под давлением этих обстоятельств. Через такого рода события на уровне публичной политики формировался негативный образ губернатора, окружившего себя коррумпированными чиновниками.

Альтернативой этой части публичной политики в регионе являлось информационное освещение события вокруг М. Дикина, которое использовались для формирования негативного образа председателя Заксобрания области. В июне 2005 г. бизнесмену и депутату Законодательного собрания Нижегородской области Михаилу Дикину предъявлено обвинение по ст. 30 УК РФ (“Приготовление к преступлению и покушение на преступление”), ст. 105 (“Убийство”), ст. 119 (“Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью”), ст. 213 (“Хулиганство”), а также ст. 222 (“Незаконные приобретение, передача, сбыт, хранение, перевозка или ношение оружия, его основных частей, боеприпасов, взрывчатых веществ и взрывных устройств”) [НТА. 2005в].

Знаком серьёзной конкурентной борьбы элит стали события вокруг успешно работающего целлюлозно-бумажного комбината “Волга” (г. Балахна, Нижегородская область). Существо конфликтной ситуации состояло в следующем: министерство имущественных отношений Нижегородской подало Арбитражный суд Нижегородской области в области о признании недействительными сделки по приватизации ОАО “Волга”. Рассмотрение иска было начато 4 апреля 2005 г. Аналогичные дела были рассмотрены ранее судами различных инстанций, однако, они подтвердили законность приватизации ЦБК. Представители ЦБК заявляли, что против ОАО “Волга” предпринимаются попытки ведения корпоративной войны. По словам собеседника агентства “НТА-Приволжье”, представителями “Базового элемента” летом 2004 года было сделано предложение председателю наблюдательного совета директоров ОАО “Волга” Шалве Бреусу о продаже акций бумкомбината “Волга”. Предложение было отклонено, поскольку “ОстВестГруп” разработал и намерен реализовать программу стратегического развития комбината, которая предусматривает конкретные инвестпроекты и повлечет за собой извлечение значительной прибыли. По словам представителя ЦБК, после отказа продавать акции начались “интриги вокруг предприятия”, в частности, “ложные публикации в некоторых СМИ” об обращении работников бумкомбината к руководству страны, где описывалась сложная экономическая ситуация на комбинате. Помимо этого, тогда же начались налоговые проверки, причем того периода, когда акции бумкомбината еще не были в собственности “ОстВестГруп”. [НТА-Приволжье. 2005г]. Депутат ГД от Нижегородской области А. Хинштейн так охарактеризовал ситуацию: “В свое время государство отказалось от иска о признании недействительной сделки по приватизации Балахнинского ЦБК, а в настоящий момент ведется борьба между финансовыми группами, в которой победит тот, у кого сильнее рычаги влияния. Я думаю, что у "Базового элемента" их больше” [НТА-Приволжье. 2005д]. Таким образом, в основе конфликта лежали интересы ряда ФПГ, в т.ч. “Базового элемента”. Интенсивность конфликта была такова, что на уровне публичной политики вновь были обозначено различие позиций губернатора и оппозиционного ему большинства Заксобрания области. Губернатор молчаливо поддерживал инициативу областного минимущества с иском в Арбитражный суд, тогда как председатель Заксобрания области Е. Люлин достаточно ясно выразил своё негативное отношение к попытками передела собственности. “Все, что сегодня происходит вокруг предприятия, действительно, говорит о том, что это корпоративная война”, - заявил Е.Люлин. “К сожалению, - отметил он, намекая на роль абминистрации губернатора, - есть признаки того, что в очередной раз и некоторые государственные органы власти оказываются втянуты в эту борьбу” [НТА-Приволжье. 2005е]. Губернатор области Г. Ходырев и председатель Заксобрания, лидер регионального отделения партии “Единая Россия” Е. Люлин вновь, как и в случае конфликта ГАЗ – ЗМЗ, заняли разные позиции в отношении интересов структур, относящихся к полю влияния “Базового элемента” и эта разница была зафиксирована на уровне публичной политики. К началу марта активные действия вокруг ЦБК “Волга” прекратились, ситуация была “заморожена”.

Как, надеемся, можно понять, отношения конкурирующих сторон была до (губернатора и оппозиционно настроенной региональной элиты) были достаточно напряжёнными. За рамкой публичной политики действовали две конкурирующие коммуникационные линии, информировавшие о происходящем чиновников администрации Президента РФ. В этом контексте мы рассматриваем в качестве значимого визит в Н.Новгород заместителя руководителя АП РФ В. Суркова в марте 2005 г. В ходе визита В. Сурков провёл ряд встреч, в т.ч. – с членами регионального отделения партии Единая Россия и с её лидером Е. Люлиным. По словам одного из участников встречи “Владислав Сурков заверил депутатов Законодательного собрания Нижегородской области, что депутаты будут играть ведущую роль при назначении глав регионов” [НТА. 2005г]. Особый интерес к этой встрече был обусловлен тем, что 22 апреля 26 депутатов Заксобрания области направили губернатору Ходыреву письмо с просьбой не настаивать на выдвижении своей кандидатуры для наделения полномочиями губернатора. Копия письма была отправлена также в АП.

В марте же разгорелся ещё один хозяйственный конфликт, который на первый взгляд никакого отношения к проблеме будущего губернатора области не имел. В конце марта епископ Нижегородский и Арзамасский Георгий резко выступил против уже начавшегося строительства вблизи Нижегородского Кремля нового административного центра, мотивировав свою позицию тем, что раньше на этом месте стояла церковь Казанской Божьей Материи 1687 г. постройки (была снесена большевиками в начале 1920-х гг.), которую и следует здесь восстановить (. Инвестором проекта являлся генеральный директор группы компаний “Столица Нижний” О. Сорокин, а застройщиком – ООО “Старт-Строй”, входящая в группу компаний “Столица Нижний”. Строительство административно-развлекательного центра на месте церкви было воспринято Союзом православных граждан как поругание чувств верующих [НТА. 2005д]. Опираясь на протест Союза православных граждан, иск о незаконности строительства подала в арбитражный суд прокуратура Нижегородской области. Финал истории таков: несмотря на то, что Арбитражный суд отказал в удовлетворении иска, О. Сорокин заявил об отказе от реализации названного проекта [НТА-Приволжье. 2005ж]. Фокус влияния события был направлен на ослабление ориентированных на Москву каналов лоббирования полпреда С. Кириенко с тем, чтобы насколько возможно, ослабить давление в пользу альтернативного Г. Ходыреву претендента на губернаторство. В создавшейся ситуации конфликтующими сторонами стали структуры, с которыми полпред старался поддерживать активно позитивные отношения, поскольку они могли содействовать лоббированию его позиции по губернатору области на уровне федерального центра. С одной стороны – это значимые для региона столичные инвесторы в лице О. Сорокина (заметим, что это уже вторая “чёрная кошка”, которая пробежала между Сорокиным и полпредом), а с другой – влиятельный представитель РПЦ (епископ Нижегородский и Арзамасский Георгий). Политическая значимость хороших отношений с о. Георгием обусловлена тем, что епископ пользуется большим доверием митрополита Алексия II, который, в свою очередь, имеет прямые контакты с Президентом РФ и имеет определённое влияние на АП и на некоторые ключевые фигуры федеральной политической элиты. Отказ О. Сорокина от планов реализации упомянутого бизнес-проекта означал, что в создавшейся ситуации сохранение ровных отношений с РПЦ для приволжского полпреда было чуть более значимо, чем сохранение неконфликтных отношений с представителями влиятельного бизнеса.

28 июня депутаты Заксобрания области вновь обратились с письмом к губернатору с просьбой “отказаться от претензий на пост главы региона”, поскольку он неудовлетворительно справляется с обязанностями. На этот раз их было 37 человек (из 42-х, то есть квалифицированное большинство). Инициатором письма было Нижегородское отделение “Единой России”, к позиции которой активно присоединились депутаты от СПС (4 человек). В итоге к 4 июля, то есть к уcтановленному законом сроку, кандидатуры на пост губернатора Нижегородской области внесены не были. Это означало, что на бюрократическом “фронте” движение документов по “внесению” было снято с обычного, автоматического режима. Ситуация была переведена в режим, если можно так сказать, ручного управления. Это значит, что все документы и обстоятельства, связанные с “внесением” стали рассматриваться в высшими чиновниками АП по существу.

После 4 июля начался новый раунд публичной активности на уровне региональной элиты и информационно зафиксированные консультации с представителями федеральной политической элиты. 4 июля появилась информация о том, что В. Путин наградил Г. Ходырева медалью в честь 60-летия Победы. 11 июля состоялась встреча Ходырева с Путиным, информацию о которой распространили областные СМИ. А 12 июля председатель ОЗС Евгений Люлин был приглашен на встречу с главой президентской администрации Дмитрием Медведевым с целью дополнительно прояснить позицию регионального парламента. 14 июля в г. Городце (Нижегородская область) наши депутаты в количестве 34 человек провели консультации, где еще раз подтвердили невозможность голосования за кандидатуру Геннадия Ходырева. 18 июля политсовет НРО партии “Единая Россия” направил открытое письмо в адрес председателя этой партии и спикера Государственной думы Бориса Грызлова, в котором было сказано, что внесение кандидатуры Геннадия Ходырева “нанесет существенный ущерб репутации федеральной власти в целом, и “Единой России” как партии парламентского большинства”, подтвердив этот тезис цифрами и фактами. 20 июля Евгений Люлин был повторно приглашен к Дмитрию Медведеву, где еще раз объяснил позицию депутатов ОЗС — которые, кстати, неоднократно и публично заявляли, что полны решимости не поступаться принципами даже под угрозой роспуска Законодательного собрания [Мигачёва. 2005]. Под влиянием этих информационных волн начинало создаваться впечатление, что кандидатура Г. Ходырева внесена не будет.

Однако в первой половине июля руководитель пресс-службы аппарата полпреда Президента РФ в ПФО С. Новиков заявил, что кандидатура действующего губернатора в число кандидатов вносится Президентом РФ автоматически. Пресс-служба губернатора, более того, обнародовала список фигур, которые рассматриваются в качестве возможных кандидатов на “внесение”. Кроме Г. Ходырева были названы: депутат Госдумы Юрий Сентюрин (до избрания в ГД работал первым вице-губернатором у Г. Ходырева), заместитель генерального директора ОАО “Северсталь-групп” Виктор Клочай, генерального директора НИИИС им. Седакова Валентина Костюкова, вице-президента ОАО “ЛУКОЙЛ” Вадима Воробьева, начальника УФСБ по Нижегородской области Владимира Булавина, мэра Нижнего Новгорода Вадима Булавинова, председателя Законодательного собрания Евгения Люлина и начальника Управления Федеральной службы по тарифам Алексея Санникова [НТА. 2005е]. Анализ конструкции списка позволял заключить, что в борьбе за кресло губернатора области конкурируют три основные силы: структуры, близкие к “Базовому элементу” (Г. Ходырев, Ю. Сентюрин, В. Костюков), структуры, близкие к “Северстали” (В. Клочай), структура полпреда Президента РФ в ПФО (Е. Люлин, В. Воробьёв, А. Санников). В. Булавин и В. Булавинов определённо заявили о невозможности их номинирования в губернаторы области. “Треугольник”, как видно, достаточно сложный для того, чтобы найти компромиссное решение внутри него. В свете упомянутых заявлений продолжилось лоббистское давление на вставшую в оппозицию к губернатору Ходыреву фракцию “Единой России” в ЗС НО. В частности прошла широко анонсированная встреча губернатора с депутатами Заксобрания [НТА. 2005ж], которая лишь подтвердила наличие оппозиции губернатору в лице фракции “Единой России” Заксобрания области [НТА-Приволжье. 2005з].

Результат всей истории имел, очевидно, публичный эффект. "Назначение" В. Шанцева породило целую волну дискуссий федерального уровня.

Анализ нижегородских событий позволяет заключить следующее.

А) публичная политическая активность в системе “назначения” губернаторов сохраняется в случае, если процесс выработки кадрового решения является конкурентным, если в нём противоборствуют активно конкурирующие лоббисты.

Б) При новом порядке наделения полномочиями главы исполнительной власти субъекта РФ “избирателями” становятся представители региональной элиты и региональный истеблишмент, а также представители федеральной элиты и федерального истеблишмента. Активность лоббирующих групп, если они ведут достаточно интенсивную агитацию среди этих “избирателей”, непременно становится частью региональной публичной политики.

Примечания:

Анисимов С. 2004. Всю неделю Сергей Кириенко молился в Греции. Окт. // http://www.newizv.ru/lenta/  >>>

Афанасьев Н. 2004. Сергей Кириенко считает, что ФСБ удаётся демонстрировать равенство людей перед законом. Сент. // http://www.ntann.ru/?id=229706  >>>

Борисов С.В., Дахин А.В., Макарычев А.С. 2002. Без победителя: выборы мэра Нижнего Новгорода // Полис. № 6. С. 84-94. >>>

Гунин Я. 2004. Геннадию Ходыреву ущемили полномочия. // “Росбалт” Нижний Новгород. 5 янв. // http://www.rosbalt.ru/2004/05/01/157956.html  >>>

Гусерль Э. 1998. Картезианские размышления. СПб.: Наука, Юваента. >>>

Дахин А.В. 2003. Разбитое заркало СМИ и проблема рационального выбора // Роль СМИ в региональных выборах 2002 года. Материалы конференции. М.: “Права человека”, С.225-230. >>>

Дахин А.В. 2003а. Трансформации региональных элит (На примере Нижегородской области) // ПОЛИС. № 4. С.108-119. >>>

Дахин А.В. 2005. Устойчивое развитие региональной политической системы на территории РФ: линейные и циклические процессы // Региональные политические процессы в свете моделей устойчивого развития: россиеведческие и компаративные аспекты. Н.Новгород: НИЦ СЭНЭКС. С. 15-20. >>>

Зеленко Б.И. 2004. Непростая демократия в России // Вопросы философии. № 4. С. 40-47. >>>

Мельвиль А.Ю. 2000. Демократические транзиты, транзитологические теории и посткоммунистическая Россия // Политическая наука в России. М.: МОНФ. С.336-368. >>>

Мигачёва О. 2005. Ходырев – не Ходырев // Биржа. № 28. // http://www.birzhaplus.ru/view.php?ids=2254&id=429&izdanie=birzha_2005&gazeta=birzha&inc=birzha  >>>

Новые известия. 2004. 29 окт. // http://www.newizv.ru/lenta/  >>>

НТА. 2004.Сент. // http://www.ntann.ru/?id=228174  >>>

НТА. 2004а. Авг. // http://www.ntann.ru/?id=225182  >>>

НТА. 2005. 21 янв. // http://www.ntann.ru/?id=244654) >>>

НТА. 2005а. 19 янв. // http://www.ntann.ru/?id=244396  >>>

НТА. 2005б. 18 февр. // http://www.ntann.ru/?id=248693  >>>

НТА. 2005в. 28 июня // http://www.ntann.ru/?id=265973  >>>

НТА. 2005г. 9 марта // http://www.ntann.ru/?id=250940  >>>

НТА. 2005д. 30 марта // http://www.ntann.ru/?id=254066 ; http://www.ntann.ru/?id=254068  >>>

НТА. 2005е. 12 июля // http://www.ntann.ru/?id=267565  >>>

НТА. 2005ж. 22 июля. // http://www.ntann.ru/?id=268866  >>>

НТА-Приволжье. 2005. 20 янв. // http://www.nta-nn.ru/?id=71225  >>>

НТА-Приволжье. 2005а. 22 янв. // http://www.nta-nn.ru/?id=71296  >>>

НТА-Приволжье. 2005б. 24 янв. // http://www.nta-nn.ru/?id=71314  >>>

НТА-Приволжье. 2005в. 21 янв. // http://www.nta-nn.ru/?id=71272 ; http://www.nta-nn.ru/?id=71255 ; http://www.nta-nn.ru/?id=71249  >>>

НТА-Приволжье. 2005г. 14 марта // http://www.nta-nn.ru/?id=73623  >>>

НТА-Приволжье. 2005д. 9 марта // http://www.nta-nn.ru/?id=73391  >>>

НТА-Приволжье. 2005е. 14 марта // http://www.nta-nn.ru/?id=73632  >>>

НТА-Приволжье. 2005ж. 8 июля // http://www.nta-nn.ru/?id=79591  >>>

НТА-Приволжье. 2005з. 23 июня // http://www.nta-nn.ru/?id=80353  >>>

НТВ. 2004. 28.06. // http://www.ntv.ru/news/print.jsp?nid=47022  >>>

РИА “Новости”. 21 янв. 2005 // http://www.kp.ru/online/news/22446/  >>>

Рожнов Г. 2004. Кредит МВФ: кто-то теряет, кто-то находит // Новая газета. 28.06. // http://2004.novayagazeta.ru/nomer/2004/45n/n45n-s16.shtml  >>>

Росбалт. 23 апр. 2004. // Главные новости.  >>>

Титков А. 2002. Региональные выборы в Российской федерации. // Выборы органов государственной власти в Рязанской области. Рязань: Ряз.ГПУ. >>>

К началу статьи

Статья опубликована с согласия автора.

©Андрей Дахин 2006